Джереми пожелал. Он прочитал документ.

– Слава богу!

– Получается, у меня нет предрасположенности к хорее Гентингтона? И мы можем иметь детей? – Хана все пыталась осознать и вникнуть в услышанное.

Кейт уже ничего не видела от слез. Линдсей пустила по кругу коробку с салфетками. Даже Джей и Натан нуждались в них.

– Я… я вся дрожу, у меня ноги подкашиваются, – пожаловалась Хана, когда ее муж постарался помочь ей встать. – Я до сих пор не могу в это поверить.

Обливаясь слезами, Кейт попыталась улыбнуться. Тут она не утерпела и посмотрела на Джея через всю комнату. Он поспешил к ней.

Если говорить об удовлетворении работой, то не могло быть ничего лучше, чем эта сцена.

В нескольких кварталах от офиса находился магазин игрушек, и в понедельник вечером Джей вдруг осознал, что стоит напротив его витрины. Он рассматривал выставленных в витрине плюшевых зверушек. Одна из них напомнила ему маленького белого медвежонка сестры, которого подарили девочке, когда она была еще очень маленькая. Трейси укладывалась спать только с мишкой и всюду таскала его с собой. Само собой так случилось, что она его где-то потеряла.

Несколько недель после его исчезновения сестренка плакала по ночам. Ему тогда было шесть лет, а ей – четыре года. Денег у него не было. Но он стал собирать пустые бутылки, вытаскивал их из мусорных корзин, пока не накопил достаточно денег, чтобы купить ей нового игрушечного медвежонка.

Но Трейси не полюбила этого мишку, как того первого.

Джей почувствовал, как что-то тяжелое сдавливает ему грудную клетку. Он постоянно испытывал это чувство после смерти Трейси. Со временем становилось только хуже, никакого облегчения.

Особенно после того, как Кейт огорошила его новостью.

Он понимал, что его роль в ее жизни на этом закончена.

Но у него не получалось не думать о ней. Ему хотелось знать о ней все. Как она себя чувствует и продолжает ли она рыдать по поводу и без повода.

Хотя она во всем обвиняла гормоны, он предположил, что, возможно, она не такая сильная, как сама себе внушила.

Он вошел в магазин и купил маленького белого медвежонка.

– Не могли бы вы упаковать его в подарочную коробку? – попросил он кассира, расплачиваясь за игрушку.

Во вторник утром Джею пришлось по делам ехать в район, прилегающий к Сохо. Впрочем, он просто придумал правдоподобное объяснение своему появлению. Он придумал, что заглянет к Кейт и пригласит ее на обед, если она свободна.

Агентство «Ашенхерст» оказалось больше, чем он ожидал. Оно занимало большое помещение в здании на Бродвее. Обстановка внутри была простой и практичной. Открытое помещение было разделено перегородками на клетушки.

Он подошел к стойке и справился о Кейт Купер. Не прошло и минуты, как она вышла к нему. Он всегда считал её красивой, и его потряс ее бледный и изможденный вид.

– Можешь выйти на обед? – поинтересовался он.

– С удовольствием.

На улице она посвежела и стала напоминать прежнюю Кейт. Пока они шли вдоль улицы, он поинтересовался ее самочувствием, а также была ли она у доктора.

– Мне назначено на следующий понедельник.

Они выбрали кафе и сели за столик на двоих в глубине зала.

– Эта работа в агентстве «Ашенхерст» не для тебя. Не вижу, чтобы ты могла быть счастлива здесь. Меня гложет чувство вины…

– Прекрати, Джей. Не надо. Я уже говорила тебе, что для меня это очень удачная ситуация.

Она барабанила костяшками пальцев по столешнице, пока они ждали официанта.

Кейт была взволнована чем-то. Может быть, это был подходящий момент отвлечь ее. Джей достал подарочную коробку из портфеля и поставил ее на стол перед ней.

– Что это? – Кейт наклонила голову набок, шелковистые волосы сползли на одно плечо.

Вдруг он почувствовал себя глупо.

– Я увидел его в витрине магазина и не удержался.

Она заглянула в коробку и прикусила губу. А когда она вытаскивала маленького медвежонка, у нее дрожал подбородок.

– Боже, только не это. Я причинил тебе боль. Ты плачешь.

– Для меня сейчас это привычное дело. – Она судорожно вздохнула. – Он просто восхитительный. Спасибо, Джей. Но тебе не следовало этого делать. Я уверена, что ты понимаешь.

– Я только подумал… – начал он и остановился. О чем думал он? О том, что их ребенок стал чем-то вроде прощального подарка от отца, который совсем не хотел его рождения?

И тут его озарило как молнией. Он хотел стать частью жизни этого ребенка. А что более важно, он хотел стать частью жизни Кейт.

Потому что он любил ее. Он с ума сходил от любви к ней.

Он дотронулся до ее руки:

– Кейт…

– Все в порядке, Джей, – сказала она. – Мне следовало понять, что ты не сможешь себе позволить уклоняться от своих обязанностей. Ведь ты будешь осознавать себя ответственным за рождение нового человека. Теперь ты чувствуешь себя в ловушке, и это по моей вине. Мне не следовало слушать Линдсей. Мне не следовало говорить тебе о ребенке.

– Все совсем не так.

Но Кейт уже придумала за него мотивацию его поступков.

Она бережно уложила плюшевое создание обратно в коробку.

– Уверена, малышу он понравится. Только не покупай больше никаких подарков. Мы заключили сделку, и интересы обеих сторон в ней должны быть защищены. Я хотела ребенка, а ты нет.

Джей опустил глаза и в волнении заерзал на стуле.

– Ты привык всегда за всех нести ответственность, – продолжила она. – Но в этот раз тебе это не потребуется. Я более чем способна вырастить ребенка одна.

– Никогда в этом не сомневался.

Но что делать, если ему захотелось прочувствовать себя в роли мужа и отца?

Да, понятно. О чем он раньше думал? Забыл, кто он есть и откуда родом? Он только усложнит жизнь Кейт и ребенку, если попытается стать частью их жизни.

– Но меня не покидает чувство, что совершилась несправедливость по отношению к тебе. Я не должен был получить работу в «Фокс и Фишер».

– Нет. Именно ты должен был ее получить. На то время, пока Эрик живет с тобой. Тебе нужна эта работа. Все прекрасно, и ничего не следует менять.

Он опять сумел встретиться с ней взглядом. Ненадолго, но достаточно, чтобы разглядеть, как там снова заблестели слезы. Он не считал, что она права. И ей было плохо, и ему.

В пятницу Эрик принес из школы домой конверт.

– Отчет о моих достижениях, – пояснил он по пути к холодильнику. – Там надо расписаться.

Джей не хотел даже смотреть. Не так давно они достигли перемирия. Эрик обязался следовать большинству правил, установленных Джеем, без возражений, а Джей должен был постараться не давить на него больше, чем это необходимо. Конечно, он продолжал жить ожиданием звонка из полиции. На сей раз, возможно, будет что-то более серьезное, чем прогул уроков.

Джей взял конверт. Эрик прошел мимо него с яблоком и большим куском сыра в руках. Через секунду он услышал, как заработал телевизор. Может, ему следовало присесть.

Он открыл конверт и вытащил лист бумаги. Пробежав глазами колонку результатов третьего триместра, нахмурился. Правильно ли он прочитал? Всюду стояли одни А.

Он посмотрел колонку первого и второго триместров. Опять А.

В разделе для комментариев классная руководительница Эрика записала: «После смерти матери у Эрика был период в несколько недель, когда он прогуливал занятия и был невнимателен на уроках. Но он быстро взял себя в руки и добился повышения оценок до своего обычного уровня».

Джей долго сидел не двигаясь, пытаясь осмыслить, насколько его представление о племяннике не соответствовало реальной действительности. Затем он взял ручку и расписался на указанной строке.

Подпись Трейси тоже была там по результатам предыдущих триместров. Грудь опять сдавило при виде знакомой ему подписи, поставленной левой рукой.

Он положил отчет обратно в конверт для большей сохранности, затем присоединился к Эрику в гостиной. Его племянник смотрел передачу из «Мира сверхъестественного». Джей присоединился к нему, а когда передача закончилась, выключил телевизор.